– Простите. Он мне мешал.
– Ты нам все испортишь!
– Д-да, учитель.
– Уничтожь его.
***
Релок бегал по всему дому в поисках парадного плаща из Академии.
Отыскав его где-то в старом сундуке, он понял, что плащ ему как раз. Взяв древнюю как мир бутылку с содержимым, которое он и его однокурсники любили распивать в спальнях, Релок подумал: «Эх, были времена!» – и направился к Камну.
– Быстрей! Опаздываем, – крикнул Камн, стоя на подножке кэба. Релок еле успел заскочить, и они тронулись.
Вскоре впереди показался особняк, расположенный в богатом районе города.
– Знаешь, кто им владеет? Помнишь Митона?
– Этот чмырь?
– Не выражайся, а то услышат.
Они вошли в большой холл, где их встретил лакей. Проследовав по лестнице, Релок и Камн оказались в главном зале.
Начался бал; этого Релок не ожидал – все было не похоже на сборы в Академии. Он встретил нескольких старых друзей, но вскоре отошел от места для танцев и стал потягивать глинтвейн. К нему подошел среднего роста человек и тоже взял себе глинтвейна.
– Как вас зовут?
– Релок, а вас?
– Нотсан. Вы из Академии?
– И да, и нет. Я отучился первые пять курсов, а потом меня исключили за чрезмерное любопытство. Вы, наверно, слышали о профессоре-оборотне?
– Да.
– Так вот, это дело разгадал я. С детства любил отгадывать ребусы. А вы чем занимаетесь?
– Да так, ничем. Люблю писать, сочинять, фантазировать.
Гости начали расходиться. Вдруг снаружи что-то ударило в одну из карет, и она заполыхала. Еще пара карет загорелись, люди закричали – в общем, началась паника.
Релок отскочил от летевшего в него снаряда и увидел какую-то фигуру на балконе особняка напротив. Зачем-то крикнув Нотсану «За мной!», он бросился через дорогу.
Поднявшись наверх, Релок уже никого там не нашел.
***
Спустя два дня Релок сидел у себя дома в компании Нотсана и Логона.
– Я собрал вас здесь, чтобы все рассказать, – сообщил он. – Я все понял.
– Что же? – спросил Логон.
– Когда было совершено нападение на дом Митона, я понял, что это точно не огненное ружье. После я отправился на кладбище и выкопал труп.
– Это возмутительно!
– На мой взгляд, нет. Я понимал, что тут замешана магия. Раскопав могилу, я исследовал труп, но, обследовав магическую ауру, ничего не нашел. Хороший маг может избавиться от ауры. Поэтому я позвал Камна: как маг он гораздо лучше меня. Он нашел совсем чуть-чуть ауры, но все же нашел. Аура была не серая, а ярко-красная. В нашем мире магия появилась недавно – около четырехсот лет назад. Это так называемая «пассивная магия»: телепатия, иллюзии. Покопавшись в книгах Академии, мы нашли труд Лазуса Консайского, где он писал: «Магия развивается, это неизбежно». Огненные заряды были магией, и тот, кто их бросал, открыл новое направление в магии, использовав его для совершения преступления.
– Кто же это?
– Сафрес, человек из столицы – гнезда преступности. Элн, видимо, мешал ему своими приказами, не пропуская в город. Заметьте: сразу после убийства Сафреса отправили сюда как нового консультанта.
– Но зачем ему сюда?
– Это предстоит выяснить.
***
Релок постучал.
– Что вам нужно?
– Я все знаю.
– Я вас не понимаю, – чуть побледнев, сказал Сафрес.
– Кстати, вы забыли снять свой плащ.
Сафрес сорвался с места и помчался наверх, выстрелив огненным шаром с плеча. Релок вовремя закрыл дверь – это смягчило удар, однако его неслабо помяло. Релок быстро встал и бросился вверх по лестнице.
Город с высоты птичьего полета был похож на одну большую крышу: дома – черепицы, улицы – прожилки между ними, площади – провалы. И на этой крыше города появилось несколько точек – этаких муравьев.
Когда Релок выскочил на крышу, Сафрес уже был далеко. Наверное, эта история закончилась бы ничем, если бы не маленький крюк на крыше дома, который хозяин все хотел спилить, но каждый раз забывал. На этот раз крюк пригодился: Сафрес споткнулся об него и растянулся на крыше дома номер «семь» по улице Справедливости. Релок догнал его и именем закона арестовал.
В автобусе
Мария ГлушенковаВечер среды. В автобусе давка: после работы все жители района выходят из метро и ждут автобус.
Когда он приезжает, как можно быстрее зайдите в него и прижмитесь к стене. Лучше заранее проверить билет. Самое ужасное – это когда он не срабатывает. Тогда у стоящих сзади людей срабатывает инстинкт диких животных, когда те идут к водопою в ужасную жару.
Воды очень мало, а пить хочется всем. И если какой-нибудь бедной газели становится плохо и она падает на землю, остальные животные растопчут бедняжку в момент. Если ваш билет не сработал, нырните под турникет – тогда у вас есть шанс остаться в живых.
Людям, находящимся в конце очереди, хуже всех. Они с грустью смотрят на табличку, висящую над дверью: «Максимальное кол-во человек 91». Когда все загрузились, водитель издает облегченное «Фух!» и жмет на газ. При этом пассажиры стараются не упасть и хватаются друг за друга.
На откидном сиденье сидит грузный мужчина и поедает из пластмассового контейнера тушенку с макаронами. По автобусу разносится запах мяса, от которого у остальных пассажиров сводит желудки.
Прямо над тушенкой возвышается толстая женщина в ярко-оранжевой кофточке. Рядом с ней – такой же толстый мужчина. Он неуклюже обнимает ее за так называемую талию и вещает на весь автобус:
– Милая, тебе не дует?
Напротив окна, держась за поручень, стоит подозрительного вида мужчина в черной куртке. Когда пассажиры при резкой остановке автобуса наступают ему на ноги, он что-то бурчит себе под нос про свой «мерседес». Пассажиры с недоверием косятся на его старые спортивные штаны и продолжают наступать ему на ноги. Перед каждой остановкой они, стараясь делать это как можно ласковее, кричат в уши друг другу:
– Вы выходите?
Те, кто выходит, объединяются в группы и, когда двери открываются, идут на таран. Если вы каким-то неаккуратным образом оказались у двери, то вам придется выйти вместе со всеми. Так как после этого зайти обратно очень сложно, вам придется подумать о пешей прогулке.
В самом конце автобуса обычно сидит любитель поговорить по телефону.
– А ты уже сменила ему подгузник? – вещает какая-нибудь бабушка. – Меня сократили! – орет она в трубку так громко, что пассажиры вздрагивают от ужаса.
Вот, наконец, ваша остановка. Напротив двери стоит робкая девушка в аккуратной беленькой рубашке и плиссированной юбочке. Она собирается с силами и, наконец, спрашивает впереди стоящего мужчину с усиками:
– Вы выходите?
Тот, услышав сзади звонкий голосок, оборачивается и вдыхает запах духов. Он быстро взлохмачивает себе волосы и как можно небрежнее отвечает:
– Собираюсь.
Когда двери автобуса открываются, он выходит и элегантно, насколько это возможно, пропускает девушку. Она застенчиво улыбается, и мужчина с усиками расцветает от счастья.
Мужчина в спортивных штанах выбегает из автобуса и кричит куда-то в небо:
– Теперь я буду ездить только на машине!
Женщина в оранжевой кофточке и ее муж, видимо, хотят сделать свой выход из автобуса красивым и элегантным. Она протягивает ему руку, и он уже готовится ее поцеловать, но остальные пассажиры огромной волной сметают влюбленную парочку.
Двери автобуса закрываются, он отъезжает от остановки. Из приоткрытого окна слышно:
– Сократили на двадцать процентов! Хоть ложись и помирай.
А вы идете домой и понимаете, что завтра снова на работу.
Манту
Мария ГлушенковаСедьмой «В» в радостном предвкушении сидит на уроке русского языка. По четыре человека всех выпускают в медкабинет. На манту.
Строгая элегантная учительница, повернувшись к доске, объясняет новую тему. Она очень недовольна таким произволом и, когда в класс заходит девочка, чтобы позвать следующих четырех человек, начинает читать лекцию о том, что в школу мы не лечиться, знаете ли, приходим.
В медкабинете обслуживающий персонал – две медсестры. Тугой доводчик двери, видимо, обязан поддавать больному по спине дверью. Вышибать болезнь.
– Девочки, вы у нас из какого класса? Садитесь на кушеточку. На разные стороны, а то она перевернется. Ох, ну я же сказала – на разные стороны! Вот вам градусники.
Из процедурной выходит вторая медсестра. Ей, как и первой, лет шестьдесят. На руках синие перчатки, на голове – полиэтиленовая шапочка.
– Ну, разве мы можем что-то не так сделать? Еще скажи, что мы всем одной иглой колем. Соблюдаем правила гигиены. А то ты, Даш, скажешь тоже! – ругается она на нашу одноклассницу.
В этих же перчатках она садится писать Даше справку.
